Совместно с Врагом (как звучит-то!)
Фелис с удовольствием прижалась к "мужу", позволяя обнимать себя. Она внимательно слушала его, однако не многого не понимала.
- Погоди-погоди, - растеряно нахмурилась она. - Кто-то в Мире Людей знает о манускрипте, который хранился среди снегов и льдов, как ты говоришь, да еще под землей, и в нем написано, как запереть Врага. А в Запретном лесу что тогда находится? Вещь, которая поможет это сделать? Но кто тебе сказал о манускрипте и когда ты успел побывать в Мире Людей?
- Нет, - покачал головой граф, крепче обнимая девушку. - В манускрипте описана некая корона или тиара, я не смог точно перевести, с помощью которой можно запереть Врага за границами мироздания навсегда, так что он не сможет отправлять в миры даже свои воплощения. И указания манускрипта привели меня сюда. Я не могу сказать, верно ли то, что говорится в манускрипте или нет, пока эта вещь не окажется у меня. - Мужчина поцеловал Фелис в висок и чуть улыбнулся. - Твое присутствие в Запретном лесу, да еще и в одиночестве стало для меня настоящей неожиданностью. Почему ты никого не взяла с собой, любимая? Для тебя опасно бродить одной по таким местам... - в голосе "Шона" слышался мягкий упрек такой беспечностью возлюбленной и искреннее волнение за нее. - А если бы с тобой что-нибудь случилось?
Создательница удивленно покачала головой. Рассказ "мужа" в голове не укладывался.
- Что же это за корона такая должна быть и как надлежит ее использовать... Кто-то из Хранителей должен одеть себе на голову и отдать приказ изгнания, а корона усилит и поможет вышвырнуть не только за пределы одного мира, но и всех? Не наденешь же ее на самого Мелькеарта - на что там надевать, у него и тела-то нет... - Фелис уже начала строить догадки, тем самым отвечая на свои же вопросы. На словах об опасности грустно улыбнулась. - Ты же знаешь, что ничего поправимого произойти не может. Меня трудно убить, - невесело усмехнулась. - Вернусь ведь...
- А память? - тихо спросил мужчина, крепче сжимая объятия. - Любимая, наш сын, конечно, достаточно взрослый, чтобы подменить тебя, пока ты снова все не вспомнишь, но неужели ты думаешь, что я бы смог пережить твое беспамятство, мое сокровище? Моя драгоценная звезда... - голос графа звучал нежно и трепетно, как будто он и в самом деле любил эту девушку, хотя внутренне мужчина морщился от отвращения. - Моя голубка, ангел небесный... - губы "Шона" мягко скользили по виску и щеке Фелис, перемежая нежные слова поцелуями.
- Память... Любой Источник вернет ее, - вздохнула девушка, не подозревая, что своими словами указывает Врагу на уязвимые места его же плана. - Если я исчезну надолго, наши друзья обязательно спохватятся и начнут искать. Ну а когда найдут, то к Источнику добраться не проблема. Ты же первый и найдешь меня, - она улыбнулась, подалась вперед и села на колени, оказавшись таким образом перед лицом "мужа". Тонкие руки обвили его шею и взъерошили светлые волосы. - Так ведь? - спросила Фелис.
- Так, - нежно улыбнулся мужчина, обнимая Хранительницу за талию, и крепче прижимая к себе. Однако, расточая нежные улыбки для девушки, граф напряженно размышлял. Фелис была настолько любезна, что подсказала кое-что.
"Значит, любой из Источников может вернуть Хранительницам память, что ж, это стоит учесть..." - отметил про себя граф, чуть наклоняя голову и нежно и трепетно касаясь своими губами губ девушки. Значит, теперь нужно не только лишить Фелис памяти, но и удержать ее вдали от любого Источника. И ее друзей, конечно.
Та со всей любовью, на которую была способна, подалась к нему и ответила на поцелуй. Им с Шоном не так уж часто удавалось побыть наедине - ведь дел у Хранителей Миров очень и очень много. Почти всегда рядом находился кто-то из друзей либо даже просто жители Волшебной страны приходили за советом или чтобы побаловать чем-нибудь приятным или вкусным, стараясь не занимать своими делами. В Солнечной Фантазии почти все знали, какую ношу на себя взвалила эта милая и ранимая девушка, и сочувственно качали головами, не представляя, как со всем можно управиться.
Продолжая нежно целовать нежные губы, мужчина неторопливо заскользил ладонями по ее спине, не переходя, впрочем, границ легкой ласки. Сейчас нужно было отвлечь Хранительницу, совсем усыпить ее бдительность, чтобы ее разум стал легкой добычей, а при ее любви к мужу подобное поведение было самым верным способом.
- Любимая, - чуть отстранившись от губ девушки, прошептал "Шон". - Пообещай мне, что в следующий раз ты возьмешь кого-нибудь в столь опасное путешествие...
Она кивнула, сердце сжалось, как всегда делало, когда сын Пантеры проявлял заботу об их семье. Душевное волнение с трепетом охватило еще сильней - как же Фелис любила его... Не было на свете для ничего дороже мужа и сына.
- Умница моя, - "Шон" легонько поцеловал девушку в нос и крепче, если это было возможно, обнял ее, потихоньку нежно целуя лицо Фелис. Губы мужчины едва ощутимо касались бархатистой кожи щек, алых лепестков губ, скользили по лбу и вискам Хранительницы, снова целовали маленький, аккуратный носик и возвращались к губам уже с куда более глубокими и жаркими поцелуями.
Девушка мягко толкнула его в грудь, чтобы он упал на траву, и засмеялась. В полной безопасности чувствовала она себя сейчас и даже представить не могла, что идиллию может нарушить какая-либо опасность.
Мужчина рассмеялся, послушно валясь на траву и сдерживая страстное желание ударить по Хранительнице магией, чтобы наглая девчонка раз и навсегда запомнила, что не стоит вести себя подобным образом. Однако, увы, ее муж, коего сейчас изображал граф, никогда бы не позволил себе ударить жену, а значит и ему приходилось сдерживаться. Вместо этого он протянул руки, бережно сжимая пальцы вокруг запястий Фелис, хотя с куда большим удовольствием сжал бы их на шее Хранительницы, и потянул девушку на себя.
На какую-то долю мгновения ей показалось, что она пленница, наверное, сработал инстинкт. Фелис даже не успела толком осознать этот импульс, а потому просто отбросила его. Наклонившись, она поцеловала молодое лицо, черты которого знала до мельчайших деталей - все-таки у Налы оказалась отличная память, что теперь весьма пригодилось Мелькеарту.
"Шон" обнял ее, начиная целовать губы девушки, и скользя ладонями по ее спине и крепче прижимая к себе, выбирая момент, когда можно будет нанести удар.
Рука Фелис легла на рубашку "мужа" и затем прошлась по шее и ключице. Она наслаждалась кратким отдыхом и, по правде говоря, искала утешения. Запретный лес напугал Создательницу при всей ее силе, потому что было непонятно, откуда ждать беды, а значит, неясно и что с ней делать. Шон всегда давал ей спокойствие, а его непоколебимая уверенность помогала переживать минуты самого черного отчаяния и действовать, когда надежды не оставалось. Вот и сейчас обманутая искусной игрой девушка старалась успокоить мятущиеся мысли.
"Вот уж не думал, что Хранительница окажется настолько глупой..." - мысленно усмехнулся граф, продолжая срывать нежные поцелуи с губ Фелис, а ладонями скользить по ее спине. Пока все шло как по маслу, девчонка даже не заподозрила подмены, полностью доверившись своему врагу. И тем противней было, что эта наивная девица умудрилась изгнать его воплощение отсюда. Впрочем, сейчас он ей сполна отомстит...
Пальцы "Шона" нежно пробежались по позвоночнику девушки, нащупывая края шнуровки платья, взялись за концы и аккуратно потянули вниз, неторопливо начиная распутывать шнуровку и потихоньку обнажая плечи и спину Хранительницы.
Возможно, некое смутное ощущение тревоги и терзало девушку, но она списала все на лес. Да, "муж" говорил странные вещи, но ведь ее разум уже начал придумывать обоснование его лжи, сочиняемой на ходу, а сам он выглядел и вел себя столь достоверно, что девушка попросту обманулась. Да и не знала она, насколько искусным может быть притворство Врага, ведь в Арайесе Черная башня недолго скрывала свои намерения уничтожить своих пленников, забрав их силы, а здесь, в Адранноне, Мелькеарт спешил добраться до здешнего Источника, не утруждая себя достоверной маскировкой, вместо этого меняя носителей, как перчатки, о чем его противники знали. Нала тоже не отличалась терпением, подделываясь в прошлом под саму Создательницу. Откуда же той было знать, что Мелькеарт много лет наблюдал за дочкой Леди Реальности, которая и сама изучала слабости Создательницы?
Фелис слегка замерла, огляделась по сторонам и улыбнулась, заметив, что берег озера остается пуст. Она повела рукой, окружая себя и "мужа" прозрачной завесой, чтобы лесные жители не помешали им. Ладони девушки прошлись по груди молодого мужчины, расстегнув светло-синюю рубашку.
Граф изо всех сил старался справится с ликованием, продолжая изображать бесконечную любовь к этой наивной дурочке, купившейся и на ложь, и на образ мужа. Шнуровка платья была распутана и руки мужчины уверенно заскользили по обнаженной коже, все более избавляя девушку от платья и нежно оглаживая освобождающееся участки тела Хранительницы. Фелис была довольно мила и к тому же находилась в полной его власти, так что граф позволил себе отдаться небольшому удовольствию. В конце-концов, обладать телом врага, да еще и отданным добровольно, практически так же приятно, как и избавиться от девушки.
Губы мужчины запечатлели на губах Хранительницы долгий поцелуй, а потом медленно начали спускаться вниз, нежно скользя по изящной шейке девушки.
Теперь ее платье лишь едва прикрывало грудь, укрывая все, что ниже, широкой юбкой. Девушка прикрыла глаза и положила ладонь на пояс молодого мужчины, слегка усмехнулась, будто неким мыслям, о которых несложно было догадаться. Теплый ветерок единственный проникал сквозь преграду и ласкал шелковую кожу супругов. Фелис любовалась "мужем", чувствуя, как учащается дыхание и как становится все больше нетерпение. Она заглянула в его синие глаза.
Ладони мужчины опускались все ниже, лаская обнаженную кожу "супруги", и все больше стягивая с нее платье, пока наконец ненужный сейчас покров не был откинут в сторону и руки "Шона" не заскользили уже по полностью обнаженному телу Хранительницы. Нежно улыбнувшись, граф поцеловал Фелис долгим и глубоким поцелуем, а потом перевернулся, подминая ее под себя и приподнимаясь, чтобы его вес не давил на хрупкую девушку. Графу, конечно, было глубоко плевать, что будет испытывать Фелис, но пока приходилось играть, а потому быть заботливым и нежным.
Мягкая трава легко приняла нежное девичье тело, словно шелковая перина. Вечерняя роса приятно холодила кожу, и девушка поначалу с непривычки вздрогнула. Она помогла "мужу" избавиться от мешающей одежды, только края распахнутой на нем рубашки касались нежного тела. Сумерки давно спустились на мир, сквозь просветы в листве виднелись звезды, и глаза молодого мужчины сейчас тоже казались звездами. Затуманенные обманом и, наверное, мороком зеленые глаза Создательницы тонули в них, как в омуте, и тонули все глубже, а душа ее стремилась к его душе, чтобы стать одним целым.
За нежными улыбками, которые не уставал расточать Морт, скрывалось торжество, все шло как по маслу, девица была полностью в его сетях, и сейчас он мог творить с ней все, что пожелает. Жаль, что смерть ее была невозможна, только беспамятство. Впрочем, лишение ее памяти тоже весьма и весьма приятственная перспектива, особенно если запереть ее там, где девушку не смогут отыскать ее друзья и удержать вдали от любого из источников. Ее сын будет куда более легкой добычей, а мужа можно будет заманить самой Фелис...
Планы выстраивались в голове один за другим, а ладони и губы продолжали ласкать Хранительницу, разжигая в ней все больше страсти и неторопливо подводя к главному мгновению, когда стираются грани между сознаниями, когда двое становятся единым целым и когда легче всего проникнуть в разум... Мерно и неторопливо лаская разгоряченное тело девушки, Морт проникал все глубже не только в ее тело, но и разум, стирая воспоминания о том, кто она есть на самом деле, нежно, ненавязчиво, но как можно быстрее, пока Фелис пребывала на той сладкой грани, когда весь остальной мир совсем не важен, а разум беззащитен и открыт.
То, что давало силы, было же и слабостью. Силой Создательницы являлась вовсе не Сила Воображения - а ее близкие. Воистину говорят, что по одному прутику можно переломать целый веник, а разом их не сломать. Понадеявшаяся на себя девушка, хоть и соблюдая осторожность, вернулась одна - и оказалась легкой добычей, подобно одинокому прутику. Сколько бы ей ни было лет, сколько бы раз она ни расстраивала планы Врага - до истинной мудрости ей было еще очень далеко...
Одно за другим уходили воспоминания, она даже не замечала потери. Сейчас для нее существовал только муж - самое важное в ее памяти, не считая сына. Но вот и светловолосый мальчик, так похожий на своего отца, исчез из сознания, как до того растворились в никуда мысли о мире, ставший домом.
Когда Мелькеарт отпустил ее, она не помнила даже собственного имени.
Морт отстранился от девушки, рассматривая лишенную памяти Хранительницу и довольно улыбаясь. Пол дела было сделано, память о том, кто она есть, о родном мире и о близких ей людях ушла, как будто ее и не было вовсе. Теперь Фелис нужно было изолировать ото всех, и лучший способ был привязать ее к себе. Граф не стал менять облик, оставив смазливую внешность Шона. Он не верил в любовь, и никогда не испытывал этого чувства, но отлично знал, что управлять с помощью него легко.
- Любимая, - ладонь мужчины нежно скользнула по щеке девушки, - как ты себя чувствуешь, голубка моя?
Похоже, Враг перестарался, потому что счастливое выражение ее глаз сменилось недоумением и беспокойством. Она отстранилась, изучая его, не зная, что делать. Ласковый голос не вызвал ощущение опасности, поэтому девушка просто молчала и не пыталась убежать. Но ни слова она не понимала.
- Деата, любимая, я причинил тебе боль? - голос графа был полон показного волнения. А сам Морт в это время, мысленно чертыхаясь, вновь касался разума Хранительницы, осторожно возвращая ей возможность говорить, ходить и вообще существовать в пространстве. Видно, он несколько перестарался и отвлекся на плотские ощущения. И теперь приходилось срочно исправлять содеянное. Ладонь мужчины нежно скользнула по щеке девушки, спускаясь к ее плечу. - Деата? - снова позвал он ласково.
Некоторая тревога с ее лица ушла, послышался облегченный вздох. Она разомкнула губы и тихо сказала:
- На миг мне показалось, что я перестала существовать. Но... что за странное ощущение? - названная Деатой отстранилась еще дальше и наконец заметила, в какой позе над ней нависает этот с виду человек и что сама находится под ним без одежды. Нашарила рукой платье, вскочила и принялась натаскивать через голову. Поправив юбку, с непониманием и смятением воззрилась на мужчину: - Я тебя не знаю. Кто ты такой? И что, - жестом обвела себя и его. - ...что все это значит?
- Дорогая, успокойся, - мягко проговорил мужчина, неторопливо натягивая штаны и тоже поднимаясь. - Это же я, Джулиан, - граф умышленно не назвал имя мужа Фелис, чтобы не подставлять себя настоящего и не дать ниточку, которая могла б привести к настоящим воспоминаниям. - Ты моя жена, неужели ты не помнишь этого? - на лице мужчины появилось искренне беспокойство и недоумение. - Деата, родная моя... - он порывисто шагнул к девушке. На бледном лице застыло выражение тревоги и беспокойства за любимую.
- Жена? - переспросила она, совершенно сбитая с толку. Вновь оглядела обоих. - Ну вообще-то можно допустить... - смутилась она и зарделась, думая о том, в каком виде очнулась. - Но что же я ничего не помню?.. - прошептала девушка, прислоняясь к стволу какого-то дерева и съезжая по нему на землю, чтобы обнять руками колени. Опять перевела взгляд на светловолосого мужчину. - Расскажи мне... Если ты в самом деле мой муж...
- Я не понимаю, что случилось, драгоценная моя. - Печально вздохнул "Джулиан", присаживаясь рядом с девушкой и нежно и ненавязчиво обнимая ее за плечи. - Все было как всегда, мы просто любили друг-друга... - тут мужчина запнулся и порывисто прижал ее к себе, скользнув ладонью по плечу. - Боги, если я мог бы предвидеть все это, я бы не повел тебя гулять и уж тем более не соблазнил! - он с беспокойством и хорошо наигранной тоской во взгляде заглянул в глаза девушки. - Любимая, ты совсем ничего не помнишь?
Деата покачала головой.
- Ничего. Я знаю, что мы сидим на поляне у озера, знаю, как дышать и говорить, но не знаю ни местности, ни тебя, ни даже имени своего... - однако внешность ее настоящего мужа воззвала к чувствам девушки, распознаваясь как подлинная. Деата положила ладонь себе на грудь. - Хотя знаешь... что-то внутри говорит о том, что ты мне не чужой. Я... чувствую, что душе хочется петь, когда смотрю на тебя. Только... не бывает же ничего просто так, - вновь задумалась она о своей беде, сама не зная, она говорила теми же словами, какие сказала бы Фелис. - Должна же быть причина. Скажи... ты маг? - закралось в голову единственное на тот момент объяснение. - А кто я? Волшебница? Я чувствую, что могу делать удивительные вещи, которые не могут другие.
Все-таки вытравить сущность Хранительницы не был способен даже Враг.
- Маг, - кивнул, вздохнув и прикидывая, что можно, а что нельзя рассказать ей. - И ты волшебница, мы с тобой недавно поженились и сейчас продолжали наслаждаться друг-другом... - мужчина снова вздохнул. - Может быть, вернемся домой и там тебе станет легче вспоминать?
Деата кивнула и поднялась с травы. В темноте ночи она хорошо видела благодаря серебристой луне, что лила свой свет сквозь листву. Сине-серебристое великолепие Дивного леса вызвало в ней смутно-знакомое ощущение чего-то давнего, но ничего определенного девушка не могла сказать.
Оперевшись на руку Джулиана, она позволила себя увести. Только спросила:
- А где наш дом?..
